Квентину с любовью

***

Утро в полуразрушенной однокомнатной квартире, интерьер — сборная мебель, 60-х — 80-х годов, в углу советский телевизор, на провалившемся диване лежат две дамы, они спят. По полу разбросаны презервативы, бутылки и т. п. Вован сидит на диване, похмельный, и медленно осматривает квартиру. Раздается звонок мобильного телефона, Вован с заметным усилием поднимается и начинает выворачивать карманы разбросанной одежды, достает огромный телефон.

Вован — Привет. Не, не дома. Тут, у одних. Не, не знаешь. Я их сам не знаю. Бальзака, 16-ть. Через сколько?

Вован идет в ванную, слышен звук воды.

Одна из девушек просыпается, смотрит на обстановку, на оторванный карниз с занавеской, лежащий на полу. Вздыхает, вылезает из под одеяла, достает из телевизора, сняв не привинченную заднюю крышку пакет с травой и начинает забивать папиросу.

Вован выходит из ванной, Девушка прикуривает папиросу и без слов передает Вовану. Тот затягивается, кашляет, снова кашляет, бежит в ванную. Слышны звуки. Вован блюет.

Вторая девушка просыпается, осматривает обстановку так же, как и первая, Первая Девушка, Аня, протягивает ей папиросу, та затягивается.

Вован выходит из ванной, начинает одеваться.

Вован — А пожрать есть ?

Аня расслаблено машет рукой в сторону кухни.

Первая девушка — Там.

***

Вован открывает холодильник, в нем небольшая баночка томатной пасты и одна сырая картофелина. Вован закрывает холодильник. Раздается телефонный звонок.

Вован протягивает руку, Вторая Девушка, Марина, передает ему косяк, Вован затягивается, снова кашляет, задыхаясь, отдает косяк и выходит, хлопнув дверью.

***

Машина, в ней сидит Серый, ожидает Вована. Вован выходит из подъезда панельной девятиэтажки, идет к машине, открывает дверь, внезапно отбегает к дереву, блюет.

Серый наблюдает за ним, делает музыку тише. (играет что-то из «Криминального чтива», да хоть бы Vertigo)

Вован садится в машину.

Серый — Нормально. Сколько?

Вован — Три.

Серый — В одно рыло?

Вован — Не. Кобылы тоже. Как лошади.

Серый — Батька звонил. Сказал, чтоб обязоном были.

Серый заводит машину и трогается.

Вован хлопает себя по карманам.

Вован — Стой! Забыл!

Серый — Блядь.

Вован выскакивает из машины и бежит в подъезд.

***

Квартира, звонок в дверь, затем стук, затем громкий стук, кулаком.

Аня, в халате, берет пакет с травой, надевает на него презерватив и прячет пакет куда то под халат.

Марина открывет дверь.

Вован — Девчонки. Тут такое. Круглое такое. Видели?

Аня — Валера, ты чего, так пугать?

Вован — Вова.

Марина — Тем более.

Вован смотрит сначала на одну, потом на вторую.

Вован — Так видели?

Аня — Там. (машет в сторону холодильника)

Вован открывает холодильник, рядом с картофелиной лежит граната, Вован кладет ее в карман.

Вован — Ну все. Я пошел. Пока, девчонки.

Марина — Ага. Увидимся.

Аня - Не пропадай.

***

Спорткомплекс в спальном районе, там же ресторан, химчистка, магазин и ЖЕК. У входа в спортзал, возле скопления машин - группа молодых людей, они смеются, толкаются, в то же время внимательно наблюдают за обстановкой .

Подъезжает машина Серого, Серый и Вован выходят из машины, здороваются с пацанами.

Серый — Ну, что, рэкетиры? Как оно?

Первый пацан — Нормально. Походу, сам ты рэкетир.

Вован — Батька в хате?

Второй пацан — Ну. Сказал никого не пускать.

Серый смотрит на Второго пацана, протягивает руку ладонью вверх.

Второй — Ну сказал никого... Вон смотри, они терпилу в багажнике привезли, час уже ждут.

Вован смотрит на стоящую «шестерку», пустая машина время от времени качается, как будто кто то сидящий в багажнике пытается освободиться.

Серый никак не реагирует на слова Второго пацана, даже не оборачивается на машину, руку не убирает.

Второй пацан достает из кармана куртки алюминиевую ручку от входной двери, кладет ее в протянутую ладонь Серого. Серый, так же, не говоря ни слова идет к входной двери, вставляет ручку в гнездо открывает дверь.

У двери табличка — «ДЮСШ№13 зал бокса ЮНОСТЬ». На табличке маркером криво написано над ЮНОСТЬ — ТРИВОЖНА, буква Я не влезла

Серый (из дверей) — Ты идёшь или нет, рэкетир?

Вован бросает окурок и скрывается в дверях, закрывая за собой двери.

***

Полуподвальное помещение, свет едва -едва пробивается сквозь грязные стекла, внутри полная разруха, прилавки, сломанные весы, рухлядь. Везде изображения рыб.

В полуподвале несколько лиц ближневосточных национальностей, главный — Омар, небольшого роста, коренастый, лысый, с бородой.

Предприниматель, представитель закавказья, а именно — Азербайджана, говорит на ломаном русском с Омаром

Предприниматель — Я дэнги платил, да! Раз платил, два платил, три платил! Сначала в район потом в город, потом не знаю! Все, подписывает, одна подпись нэт!

Омар медленно, сосредоточенно кивает. Стоящие за Омаром лица ближневосточной и русской национальности, вдвое крупнее Омара и Предпринимателя, подражая Омару тоже кивают.

Предприниматель — Сейчас пришел — новий сидит, гидэ старий говорю — умэр! Дал новому — тот говорыт — ты тут нэ одын. Тут ещё какой то пидараз купыть хочэт. Вы мэжду собой разбэрысь, я подпыс дэлаю.

Омар — Так ты жэ платыл?

Предприниматель — Платыл! И тот платыл! А тот, кто умэр — у всэх брал!

Омар — Дай новому большэ дэнги.

Предприниматель — Я пиридлагал! Новий говорыт — разбэрыс с вторым, я все подпыс делаю. А так дэлат нэ буду!

Омар — Почэму?

Предприниматель — Я спрашивал! Говорит — нэ хочу умэр!

Омар — А другой кто?

Предприниматель — Нэ знаю! Псы какой то прыходыл, щенок прыходыл, свора какой то прыходыль, стрелька забиль!

Луч света падает на затененное лицо Предпринимателя, виден огромный синяк на пол-лица.

Омар — Хорошо. Ми твой вопрос рэшьим. Половына наша будет.

Предприниматель — Половына?! Омар — ака, я старый платыл. Нови платыл, рэмонт дэлат надо...

Омар смотрит на него, потом достает платок и сморкается, стоящий справа от Омара молодой гражданин ближневосточной национальности расстегивает куртку, виден торчащий из за пояса кинжал, сугубо национальной формы. С позолоченной ручкой, луч света, высветивший синяк, играет на рукоятке кинжала.

Омар — Нэ я к тэбэ пришол, ты ко мне прышол.

Предприниматель — Согласэн.

Омар — Когда стрелька?

Предприниматель — Сегодня. Вэчером. В восэм. Здэсь, у входа. Э-э, там щьинок одын был, сам рукамы задушу!

Омар — Нэ надо рукамы. Твой проблэм — мой проблэм.

Омар обнимает Предпринимателя, похлопывая его по спине, в руке Омара носовой платок

***

Зал бокса, на стенах портреты выдающихся боксеров прошлого, Мухаммеда Али, например, отечественных боксеров, выцветший лозунг «Выше знамя советского спорта», портрет Ленина. К портрету кто то пририсовал крупную слезу в углу глаза. В зале несколько человек молотят по мешкам, на ринге дерутся. Вход в тренерскую закрыт, возле него стоят несколько человек, закрывая дверь телами.

Вован и Серый проходят в тренерскую

***

Тренерская, убогая облупленная комната с длинным столом, шторы, выцветшие и кое-как висящие на полуоторванном карнизе задернуты, через щель между шторами человек в кожаной куртке наблюдает за обстановкой, он не поворачивается к зрителю, видим только его очень широкую спину.

На столе сидит Батька, человек лет 35-ти, по виду — бывший военный, коротко стриженый, на стульях расставленных вдоль стен сидят несколько человек, малолетки. Среди них — человек в пиджаке. Это Наш Барыга.

В дверях появляются Серый и Вован.

Вован — Привет!

Батька — Привет привет. (жестом показывает, чтобы Вован и Серый оставались на месте) Продолжай.

Первый малолетка — ну а тот зверь начал блатовать я ему насунул в жало.

Все присутствующие улыбаются при этих словах.

Батька — И что?

Первый малолетка — Ничего, сказал, что если не понймат, мы его в том бассейне утопим.

Батько — Каком бассейне? Ты ж говорил за магазин?

Первый малолетка — Там бассейн. Для рыбы. Да вот он расскажет(показывает на Нашего барыгу)

Батько — Говори.

Наш барыга — Я все проплатил, уже было готово решение, осталось провести через сессию, и тут вдруг мой конфидент...

Серый внимательно смотрит на Нашего барыгу, все Малолетки тоже смотрят на него.

Наш барыга — То есть, тот человек, с кем я договаривался, из райсовета.

Батька кивает головой, Наш барыга продолжает.

Наш барыга — Вот, он внезапно умер. Задохнулся в гараже от выхлопных газов, вместе с какой то женщиной.

Все присутствующие смеются, Наш барыга затравленно оглядывается.

Батька — Ну хоть оди, и то хорошо. Потом что?

Наш барыга — Да. Его заместитель сказал, что проведет через сессию, но вначале нужно решить вопрос со вторым претендентом, господином Алиевым Эльханом Гусейновичем.

Батька — Он тоже платил?

Наш барыга — Получается так. Причем совершенно непонятно, зачем покойный так поступал, меня на него вывели очень приличные люди, бизнесмены...

Батько — От кого?

Наш барыга — Простите?

Батько — От кого работают?

Наш барыга — Я.. Я не знаю. Они заняты консультационными услугами в сфере недвижимости, так, в реальном секторе, особых интересов не имеют.

Батька — Понял. Вован, Серый. Вы это, здесь, поедьте к этим, к бизнесменам, адрес он даст. А вечером — на стрелу. Там какие то беженцы , палестинцы, здесь, псины. Ясно?

Вован — Ага.

Батько — Ну и разбиваем понт, сколько времени?

Наш барыга смотрит на часы — Двенадцать.

Батька — Классные часы.

Наш барыга снова затравленно озирается. Снимает золотые часы и подает их Батьке.

Наш Барыга — Тимофей Иванович, позвольте Вам подарить, в знак нашей дружбы..

Батька — Тимоха. Просто Тимоха.(примеряет часы) Класс. Вот за это благодарю, дружба наша не имеет границ.

Батько встает со стола, и, демонстрируя военную выправку, пожимает руку Нашему барыге.

Попрощавшись за руку, все выходят из тренерской, Второй малолетка, бледный, сидевший и никак не реагировавший на происходящее. Отмороженный, протягивает Батьке руку, тот пожимает ее

Батька — А чего рука мокрая?!

Второй малолетка — Я... Я не знаю...

Батько — Руки покажи!

Малолетка снимает куртку, показывает руку — на ней следы инъекций.

Батька — Мне таких нахуй. Теряйся, демон. Серый!

Ожидающий своей очереди попрощаться с Батькой Серый бьет Второго малолетку в глаз, тот падает.

***

Спортзал, Второй малолетка стоит у стены, приходя в себя, лицо его опухло, глаза не видно.

Серый, Вован. Первый малолетка и Наш барыга разговаривают в углу

Вован записывает на клочке бумаги адрес, который диктует Наш барыга

Серый — Малолетке — Так вы значит возьмите палки и там де то попрячьтесь. Понял?

Первый малолетка кивает.

Серый — Мы там когда подъедем, и с этими, как ты сказал?

Первый малолетка — Палестинцами. Он палестинцами пугал.

Серый — И вот когда мы с ними начнем растирать, выскакивайте и хуярьте всех. Палки возьмите.

Малолетка — Где?

Серый — Ты дебил? (показывает на стену, к которой привинчены несколько шведских стенок, в них до высоты человеческого роста отсутствуют поперечные перекладины) Здесь!

***

Вован и Серый едут в машине.

Серый высовывается из окна и кричит другому водителю

Серый — Ты! Хуй очкастый! Я те блядь усы вырву!

***

Серый и Вован в офисе, Серый держит какого-то человека за бороду, тот стоит на цыпочках

Серый — Ты! Хуй! Я те сейчас бороду вырву!

Вован выходит из другой комнаты с ксероксом а-4 формата в руках.

Вован — Вобщем мы завтра пришлем кого нибудь, хорошо?

Бородатый мужчина пытается кивнуть, Серый продолжает держать его за бороду.

Вован — Ну и если что — звоните, мы крыша надежная.

Серый — А они — дырявая!

Вован и Серый смеются

***

Серый и Вован проезжают мимо кафе.

Вован — Серый, давай хоть пирожков купим.

Серый — Нахуя? Чтоб всю машину засрать жиром? Потерпишь!

Вован — Блядь, да не ори без тебя тошно.

***

Вован и Серый сидят в машине вблизи рыбного магазина, наблюдают за обстановкой, курят и разговаривают

Я в заповедник ездил, рыбу половить, блядь, там такая рыба — я не видел раньше. Знаешь такую — калкан?
— Не, не слышал даже. На что похожа?
— На камбалу, только толстая, — Серый показал пальцами, насколько толстая, получилось, что сантиметров на десять.
— Не, не знаю. Ещё там что водится?
— Да всё водится, это же заповедник. Осетры, пеленгаст, ещё какая-то блядь, я не помню как называется, вкусная. Жаришь, а она прямо растекается на сковородке, такая жирная.
— А как тебя туда пустили?
— А ты не знаешь как? По знакомству, в армии служил с одним хуем, он там начальник.
— А меня хули не пускают?
— А ты просил, что-ли? Хочешь, поехали осенью, сейчас нельзя, профессора всякие съехались, изучают природу.
— Да нахуй мне на море осенью, я б сейчас съездил. Ну да хуй с ним, там ебать только этого калкана и можно, так? Тёлок же не пускают?
— Это да, тёлок нет. Только калкана хуй выебешь, колючки вот такие, — Серый показал свой изуродованный переломами мизинец
— Слушай, а с кем мы на стрелку едем? — за пол-часа до стрелки он заинтересовался предметом.
— С палестинцами какими-то.
— С кем?
— Да я хуй его знает. Малые сказали, что какие-то палестинцы. Они выкупить этот погреб хотят.
— Блядь, это те, что беженцы? Которых выгнали нахуй?
— Те самые. Маленький, но гордый народ.
— Блядь, это тот, что в косынке ходит, большой друг Советского союза? Мы им помагали, Лёня покойный в дёсны целовался, а они тут стрелки забивают?!
— Серый, не гони беса, мы ещё не приехали. И раз такое дело, я тебя прошу — ты не газуй со старта, может просто попиздим, да и разойдёмся, я жрать хочу, как пёс.
— Та я не газую. Я тебе скажу — закончим здесь, поедем ко мне, жена с утра котлеты замутила, настоящие котлеты, по-киевски, я индейку купил на базаре. Настоящая котлета по-киевски, не из курицы, а из индейки. И внутрь можно масло, а можно сыр. Я больше сыр люблю.
— Хорошо, базару нет. Бутылку брать?
— Нахуя, всё есть, ещё помнишь, тот, Распутин, сверху-снизу.
— У тебя осталось ещё?
— А у тебя что, нет?
— Я уже и забыл, там было-то по три ящика.
— Женись, и будет всё нормально. Катя сразу спрятала, и по одной штуке выдаёт.
— Так хули там одной штуки, только расстраиваться.
— Я у соседа ящик оставил в гараже, она одну выдаст, и с собой две принесём.
— Серый, ты продуманный до делов. Отдыхаешь в заповеднике, жена котлетами кормит, заначки делаешь. Надо и себе так.
— Так, вот мы вроде и приехали. Вон тот гадюшник, где они забили стрелу. Злоебучее кафе «Романтика» называется. Сейчас привстанем за кустами, посмотрим на движуху, — иногда Серый становился излишне разговорчивым, сказывалась семейная жизнь — воспитывал жену и тёщу.
— Серый, а правда, что тёща тебя на Вы называет?
— Ну, называет. Я её тоже на Вы. Мамой называю.
— Мне Горький рассказал. Как она дверь открыла из своей комнаты, а ты ей, не поворачиваясь — Мама, я же сказал, закройте двери.
— Блядь, я не помню. Горький, оказывается, говномут ещё ко всему.
— А чего здесь он наговномутил? Рассказал, поржали.
— Хай над своими ржёт, а над своими я сам посмеюсь.
— Да ладно тебе, сильно ты серьёзный, последнее время.
— Слушай, ну его нахуй, меня обсуждать. Давай про жидов поговорим.
— Давай про жидов, я тоже жрать хочу.
— Я тебе скажу — эти палестинцы, те же самые жиды. Между собой не могут разрулить.
— Да ну нахуй, какие же они жиды? Они арабы.
— Ты этого Ясира видел? В профиль? Губу эту висячую, нос?
— Видел. Я его с детства вижу по телевизору, он мне уже как член семьи.
— Да, так вот, этот Ясир — самый настоящий жид.
— А ты что, жидов ненавидишь?
— Да причём тут ненавижу? Нормально отношусь, особенно если лавэ заносят. У меня и друзья евреи есть. Только если стрелки начинают забивать, то это уже не евреи, а жиды. Наёбывать любят.
— Эти, вроде не наёбывают. Я в Чехии видел — дали пацану ростовскому под лопатку шилом — сразу крякнул.
— В натуре?
— В натуре. Они там начали чего-то с них получать, те на обмене стояли, договорились, типа, на завтра, они подошли за деньгами — тут ему и дали.
— Ты смотри, опасные пидоры. А вот скажи, почему они к нам прибежали? Там что, мало стран на этом злоебучем востоке?
— Хуй его знает, мне похуй. Слушай, ты «Криминальное чтиво» смотрел?
— Смотрел, кассету купил вчера. Охуенный фильм, и музон охуенный.
— Ничего не напоминает? Как негр и Травольта на стрелу ехали?
— Не, а что?
— Они тоже про жратву и про народы базарили.
— Так ты кто будешь — негр или додик?
— Серый, ты что, ебанулся? Что значит додик, ты кому это говоришь?
— Не, ну раз похожи, там их двое было — один негр, а второй с патлами, невыебанный.
— Блядь, с тобой уже говорить нельзя, может купить тебе «Сникерс», чтоб попустило?
— Я их не жру, зубов и так нет. А над тёщей моей ржать можно?
— Так, Серый, смотри, приехали.
К кафе подъехала странная машина, я таких и не видел — с круглыми фарами, куцым кузовом, маленькая, из неё вылезли четверо — трое чёрных, один белый.
— Серый, это что, «Трабант»?
— Не, это «Порш», 911-й. Просто времён карибского кризиса. Ты вон того пидора здорового знаешь?
— Знаю.
— И я знаю. Это мусор из спецроты. Принимал меня когда-то.
— Его выгнали давно, год назад. Говоорили, за зверство, на самом деле за бух. Он тыкался-тыкался, на базаре сторожем работал. Видно, прибился к зверям.
— Ага, блядина, подстелился под немытых. Он теперь не мусор, так?
— Не мусор.
— Можно и по тыкве прорезать, правильно?
— Серёга, мы ж на котлеты собирались, к тёще твоей. Щас теранём, да и поедем, нахуй он нужен?
— Да не нужен. Просто, как его ещё выловить?
— А что, сильно пиздил?
— Не, сказал там пару слов не в тему. Прикинь, говорит «Ты, блядь, здоровый, давай поспаррингуем!» А у меня руки ремнём связаны, опухли, аж синие, и я лбом в стенку упираюсь, ноги на шпагат.
— Да пидорыло. Он к Маргоше хотел в бригаду, так те его развели на вступительные — уплатил полштуки, они его нахуй послали.
— В натуре? — Серый посмеялся и завёл машину — Точно, нахуй он нужен. Ну хорошо, а где малые?
— В соседнем гадючнике сидят, как подъедем — повыскакивают.
— Ну, давай, поехали.
— -Серый, не газуй со старта, нам всё равно с этого магазина не обломиться нихуя.
— Да не кипешуй, всё будет как надо.
Подъехав к стоящим возле кафе зверям, мы вылезли и стали возле машины. Из соседнего кафе начали выходить дети, у некоторых были с собой палки от шведской стенки. Оглянувшись по сторонам, от группы маленьких но гордых людей отделился самый маленький. Он был похож на Черномора из старого фильма про Руслана и Людмилу, только без бороды. Огромная голова, лысина, свисающий до нижней губы нос, кустистые брови.
Омар— Добрий дэнь, пацани! С кэм тут можно гаварыть? Я Омар.

Серый— Какой, нахуй, Омар-кальмар, тут шо тебе, блядина, рыбный магазин?!